Дарья Донцова

Глава 18

Наташа Клыкова работала в отделе рыбных консервов. Маленькая, худенькая, черноволосая, она аккуратно расставляла пирамидой банки с лососем.

Решив подъехать издалека, я спросила:

— Девушка, тут тунец представлен, он тушкой или кусочками?

— Сейчас поглядим, — ответила приветливо Наташа, — смотрите, написано: «рубленый», следовательно, в баночке лежит не целая рыбка. Да и потом, тунец‑то огромный, его в консервы невозможно целиком запихнуть, это же не шпроты и не сардины.

— Ага, ясненько. Может, еще и про крабов знаете?

— Что именно?

— Почему на одних банках пишут: «камчатский продукт», а на других «Чатка», что это слово значит?

Наташа улыбнулась, обнажив мелкие, но ровные и белые зубы.

— На самом деле смешная история. Боюсь соврать, в каком году, довольно давно, для одного камчатского рыбозавода отпечатали новые этикетки. На них должно было стоять: «Камчатка. Крабы в собственном соку». Но произошла типографская ошибка, и получилось просто «Чатка. Крабы в собственном соку». Слог «Кам» испарился. Заметили сей ляпсус поздно, тираж уже был готов, переделывать его дорого, подумали, подумали и решили: раз этикетки есть, их следует использовать, и наклеили на банки. Неожиданно продукция ушла влет, загадочное слово «Чатка» заинтриговало покупателей, и тогда рыбозавод оставил его, сделав своей торговой маркой. На Камчатке много предприятий, производящих консервы, но только одно указывает на этикетке «Чатка».

— Надо же, — восхитилась я, — как вы много знаете!

Это вам в торговом училище рассказали?

Наташа покачала головой и принялась вновь возводить пирамиду.

— Нет, я не заканчивала специальных торговых учебных заведений. Просто была знакома с одним человеком, он собирал всякие курьезы, связанные с языком, правда, в основном с английским, но и о русском знал много.

— Бьюсь об заклад, что знаю имя вашего приятеля, — воскликнула я, — Калягин Андрей Львович, преподаватель. Ведь так?

Наташа попятилась, задела Эверест из банок, они с громким стуком посыпались на пол, а затем раскатились в разные стороны. Я кинулась поднимать консервы, На, таща молча начала наводить порядок. Когда неприятность была ликвидирована, я решила продолжить удачно начатую беседу:

— Ну и чего? Я угадала?

Наташа прикусила нижнюю губку.

— В общем, да, а вы его откуда знаете?

— Он у нас преподавал, — принялась бодро врать я, — всегда что‑то такое рассказывал, интересненькое.

Уж не знаю, отчего сейчас подумала: «Историю про этикетку Андрей Львович рассказал». Отличный мужик был, прямо жаль.

— Почему? — удивилась Наташа.

— Так ведь он умер, — брякнула я, — только похоронили, народу туча пришла, ученики его, коллеги!

Наташа попятилась и вновь обвалила «пирамиду».

— Чего ты их все на пол кидаешь? — вздохнула я. — Замучилась подбирать.

Наташа присела на корточки и принялась сгребать банки, но руки плохо слушались ее, пальцы дрожали, консервы выскальзывали. Наконец Клыкова кое‑как сгрудила крабы и дрожащим голосом поинтересовалась:

— Вы ведь не просто так сюда подошли, он вас послал сказать мне про то, что все же выполнил задуманное?

Только, ей‑богу, я не виновата, Андрей хотел меня удержать, но, понимаете, не могла я остаться с человеком, который обманывает на каждом шагу. У меня просто сердце кровью облилось, когда я про Анастасию Глебовну узнала, случайно вышло, я не хотела в чужом белье рыться…

— Кто такая Анастасия Глебовна? — удивилась я.

— Жена Андрея Львовича, — грустно ответила Наташа, — я как выяснила про нее, мигом сказала: «Извини, Андрей, но оставаться с тобой считаю в данном случае непорядочным».

Он стал умолять, упрашивать, объяснять, но я приняла решение расстаться. Андрей тогда так сурово спросил:

«Это твой окончательный вердикт? Знай, если покинешь меня, я покончу с собой, сяду в машину и со всего размаха врежусь в стену дома. Будешь потом всю оставшуюся жизнь совестью угрызаться, да поздно».

Но мне еще больше не понравилось, что Калягин решил заняться шантажом. Мы расстались после безумного месяца, проведенного вместе, в самом разгаре романа.

Андрей Львович очень привлекательный мужчина, но иметь дело с вруном и негодяем я не хочу. Когда он умер?

— Пару дней назад.

Наташа с облегчением вздохнула:

— Значит, не я была причиной самоубийства, с момента нашего разрыва прошло довольно много времени.

— Его убили, — тихо сказала я.

Продавщица сделала шаг вбок и снова обрушила банки, на сей раз «Лосось в томатном соусе».

— Убили? — прошептала она. — Кто? Где? Как?

— Послушай, — вздохнула я, — мы можем тут найти укромный уголок и поболтать немного, а то ты все время консервы расшвыриваешь.

— Только в кафе на втором этаже, — пробормотала Наташа, — продавщиц там со скидкой кормят.

— Пошли, — велела я.

Устроившись в самом углу, за крохотным квадратным столиком, я спросила:

— Ты знала, чем занимался Андрей Львович?

— Естественно, — вздернула брови Наташа, — он не скрывал никогда, что преподает в вузе и еще имеет частных учеников. Кстати, очень выгодный бизнес, пока мы встречались, Андрей не стеснялся в средствах, тратил деньги, как воду, он обожал делать дорогие презенты.

Мне на день рождения преподнес серьги и браслет, очень красивые, элегантные, но я вернула все подарки, когда мы расстались.

— Он тебе нравился? — поинтересовалась я, отхлебывая невкусный кофе.

— Пока не начал врать, да. Вернее, пока я не узнала о лжи, потому что впоследствии выяснилось: Андрей не сказал о себе ни слова правды, — с горечью вымолвила Наташа, — простите, как вас зовут?

— Таня.

— А я Наташа.

— Знаю, Наташа Клыкова.

— Откуда? — изумилась продавщица. — Кто вам про меня рассказал?

Я повертела в руках пустой стаканчик и, проигнорировав ее вопрос, задала свой:

— Тебе его жаль?

— Естественно, — ответила Наташа, — любого человека, чья жизнь трагически обрывается, жаль, а уж если речь идет о том, с кем были особо близкие отношения…

Хоть я и решила не иметь с Андреем ничего общего, но скорблю о его кончине.

— Хочешь, чтобы его убийца оказался за решеткой?

— Вы из милиции? — догадалась Наташа.

— Не совсем.

— Откуда тогда?

— Работаю частным детективом, меня наняла жена Калягина.

— Анастасия Глебовна?

— Нет, Вера.

— Кто такая Вера?

— Супруга Калягина.

— Что вы, — метко поправила меня Наташа, — несчастную жену Андрея зовут Анастасия Глебовна.

Я, удивленная сверх меры, спросила:

— Ты в этом уверена?

— Конечно, — с жаром сказала Клыкова, — я общалась с ней, она мне все‑все рассказала.

— Наташенька, — ласково улыбнулась я, — сделай одолжение, попытайся объяснить суть дела. Похоже, я попала в дурацкую ситуацию, до сих пор считала супругой Андрея Львовича Веру Калягину.

Девушка на секунду замялась, потом решилась:

— Насколько понимаю, это была тайна от меня, раз Андрей погиб, то и смысла нет хранить молчание. Только сразу предупреждаю, история некрасивая, ничего в ней хорошего, одна грязь.

— Будь добра, расскажи, — закивала я, — может, быстрее выйду на след киллера.

Наташа отодвинула тарелку с недоеденным пирожным.

— Ладно, слушайте.

Я включила в кармане диктофон и замерла, стараясь не пропустить ни слова.

Клыкова познакомилась с Андреем Львовичем случайно, столкнулась в книжном магазине. Наташа любит рыться на полках, все новинки исторической литературы она скупает пачками. В тот день Клыкова остановила выбор на томике «Мария Стюарт» незнакомого ей автора Вадима Глызова.

Полистав хорошо иллюстрированное, дорогое издание, Наташа пошла платить за покупку и пристроилась в хвост очереди. К сожалению, покупателей обслуживала только одна кассирша, и стоять пришлось довольно долго. Чтобы не тосковать от безделья, Наташа раскрыла книгу и начала читать.

— Вы совсем не похожи на женщину, увлекающуюся дамскими романами, — донеслось вдруг сбоку.

Наташа обернулась, ей улыбался элегантно одетый мужчина со стопкой книжек в руках. Девушка машинально взглянула на корешки: Анатоль Франс, «Остров пингвинов», Франсуа Рабле, «Гаргантюа и Пантагрюэль».

Незнакомец, похоже, тоже не любил ни криминальные романы, ни фэнтези. Почувствовав в нем родственную душу, Наташа улыбнулась. Вообще говоря, она никогда не знакомится с представителями противоположного пола на улицах. Если бы мужчина стоял с карманными изданиями какой‑нибудь Смоляковой, девушка постаралась бы избежать контакта, ушла бы из очереди и вновь побродила по, залу, поджидая, пока нахал покинет магазин.

Но незнакомец отобрал «серьезную» литературу, к тому же на его ногах сверкали ярко начищенные ботинки. Наташа терпеть не может мужчин в грязной обуви, и пахло от него не перегаром или дешевыми сигаретами, а хорошим, явно дорогим одеколоном французского производства. Только не подумайте, что Наташа принадлежит к числу женщин, которые имеют дело лишь с богатенькими Буратино. Нет, для Клыковой главное внутренний мир избранника, общность интересов, и если к этому еще прилагается аккуратность вкупе с умением хорошо одеваться… Одним словом, мужчина производил отличное впечатление, и девушка с улыбкой ответила:

— Надеюсь, не обижу вас, если отвечу, что терпеть не могу «сказочки для дам». Кстати, у меня в руках историческое произведение, биография Марии Стюарт.

— Смею вас уверить, — парировал мужчина, — что из романистов жизнь несчастной королевы лучше всех описал Стефан Цвейг, надеюсь, читали эпохальную книгу?

— Нет, — честно ответила Наташа.

— Ужасное упущение, быстро поменяйте то, что держите в руках, на произведение настоящего писателя.

Пойдемте, покажу, где искать роман.

Примерно через час, выяснив общность интересов во многих областях, Андрей Львович и Наташа оказались в небольшом кафе. Затем преподаватель пригласил девушку в консерваторию. Начался роман, красивый, со страстными признаниями, подарками, букетами, конфетами и прочими атрибутами.

Потом остро встал вопрос: где встречаться?

— Извини, дорогая, — развел руками Калягин, — я затеял в своей квартире колоссальный ремонт, сношу стены, выламываю двери и окна. Вот через пару месяцев приведу все в надлежащий вид, и ты приедешь ко мне, а пока я сам боюсь в апартаменты заглядывать. Кругом пыль, грязь, штукатурка, побелка, краска, поверь, отвратительный пейзаж! Поэтому и телефон я тебе дал только мобильный, сам ночую у приятелей.

Наташенька не заподозрила ничего плохого, ее родители не так давно закончили белить потолки и клеить обои, и она помнила, какой беспорядок царил у них в квартире, хотя делали они всего лишь «косметику», чего же ждать, когда сносят стены!

— Может, квартиру снимем? — предложил кавалер. — Тебе в каком районе больше нравится?

Но Наташа очень не любит выбрасывать деньги, даже чужие, на ветер.

— Ничего пока снимать не требуется, — сказала она, — во всяком случае сейчас, одна моя знакомая едет отдыхать и оставит нам ключи.

— Это временное решение проблемы, — настаивал кавалер, — на какой срок апартаменты наши?

— На две недели.

— Значит, придется искать квартиру через четырнадцать дней.

— Там посмотрим, — ответила Наташа, которая очень не любила загадывать вперед.

Естественно, провести вместе ночь им не удалось ни разу. Наташин отец мог убить дочку, заподозрив ее в интимных отношениях с мужчиной до свадьбы. По этой же причине Андрей никогда не звонил домой любовнице.

В качестве средства связи был избран мобильный.

— Мой номер знаешь только ты, — нежно говорил Андрей, вручая девушке черненький аппарат, — никому его не сообщай, хорошо?

Несколько дней пролетели изумительно. Наташа соврала родителям, что вынуждена подменять больную сослуживицу, поэтому обязана работать каждый день.

Супермаркет располагается недалеко от отчего дома, но девушка не боялась, что предки поймают ее на лжи.

Во‑первых, всегда можно объяснить свое отсутствие в торговых залах тем, что тебя отправили в подвал наносить на продукты штрих‑код, а во‑вторых, отец с матерью никогда не заходили в этот магазин, считая его неприлично дорогим. Поэтому утром, около десяти, Наташа уже была «дома» и занималась «хозяйством». Андрей приезжал в районе четырех, и любовники мигом ныряли в кровать. Бутылочка шампанского поджидала в холодильнике, в блюде лежали чудесные пирожные, в изголовье кровати источал аромат роскошный букет роз. Андрей умел создать соответственный антураж и продумывал такие детали, о которых мужчины, как правило, не заботятся: свечи на столе, приятная музыка, и еще он никогда не ложился в кровать, предварительно не помывшись, впрочем, и после любовных объятий бегал в душ.

Эта хорошая привычка в конечном счете и подвела его.

После очередной постельной битвы Андрей пошел в ванную, бросив на ходу:

— Дорогая, хочешь, поужинаем в ресторане?

Наташа кивнула, а когда кавалер исчез за дверью, встала и решила погладить юбку. Андрей швырнул на ее одежду свой костюм и скорей всего измял тонкий шелк.

Девушка взяла брюки любовника, раздался легкий стук, на пол упал мобильный. Наташа подняла его и увидела, как экран заморгал. Прибор оказался поставлен на режим «без звука». Потом появилось графическое изображение конверта. Наташа удивилась, Калягин несколько раз настойчиво повторял, что мобильный был приобретен недавно, номер не знает никто, кроме него и любимой. И вот теперь некое лицо отправило Андрею SMS‑сообщение. «Маленькая ложь рождает большое подозрение», — классическая фраза из культового фильма про Штирлица молнией пронеслась в мозгу, и Наташа совершила бестактность: нажала на пару кнопочек, а потом прочитала фразу:

«Срок вышел. Где деньги? Настя».

Плеск воды прекратился, Наташа быстро сунула сотовый на место и мигом оделась.

— Ты уже готова? — весело сказал Андрей, появляясь в комнате. — Сейчас только причешусь, и поедем. Какую кухню предпочитаешь: итальянскую, китайскую, а может, еврейскую? Тут недалеко есть чудесный ресторан, там подают совершенно волшебную рыбу‑фиш, пальчики оближешь.

С этими словами он исчез в ванной, прихватив с собой одежду. Наташа, у которой в голове теснились нехорошие подозрения, осторожно подошла к двери и заглянула в щелку.

Любовник с мрачным лицом смотрел на дисплей мобильного. Потом он сунул телефон в карман, Наташа одним прыжком оказалась в комнате. Андрей вышел, на его губах по‑прежнему сияла улыбка, глаза весело блестели, он потер руки и спросил:

— Ну, выбрала?

— Может, посидим дома? — предложила Наташа. — Смотри, дождь идет.

— Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной, когда мои друзья со мной, — дурачась, запел любовник. — Нет уж, хочу отметить день особо, все‑таки юбилей.

— Какой? — удивилась Наташа.

— Как это? — изумился Андрей. — Только не говори мне, что не помнишь! Сегодня двадцать девятое число, ровно месяц со дня нашей первой встречи.

— Ошибаешься, — поправила Наташа.

— Никогда, — с жаром воскликнул Калягин, — такое невозможно, этот день навсегда останется в моей памяти.

Неизвестно отчего его восторженный тон покоробил Наташу.

— Ты просчитался в другом, — довольно сухо ответила она, — сегодня тридцатое.

— Э, нет, — погрозил ей пальцем Андрей, — тридцатое завтра, и нам, к сожалению, не удастся встретиться, с утра лекция, а потом у меня ученик, весь день под завязку забит…

— Сегодня тридцатое, — повторила Наташа и протянула газету, — видишь дату?

— Мама родная, — совсем по‑бабьи взвизгнул любовник, — какой ужас! Который час?

— Пять вечера.

— Жуть, — заметался по комнате Калягин, — просто катастрофа! Натуральный кошмар. Ресторан откладывается, прости, дорогая, я опаздываю на урок. Видишь, как в тебя влюблен, про все позабыл и даже числа перепутал, такого со мной никогда не случалось. Прости, Настюша, убегаю…

— Ты назвал меня Настюшей, — сердито сказала Наташа, — забыл не только про число, но и про имя.

— Я? — изумился Андрей, зашнуровывая ботинки. — Я?! Назвал тебя Настюшей? Дорогая, тебе послышалось!

— Я не жалуюсь на слух, — протянула девушка, — Настя твоя любовница?

— Дурочка ревнивая, — засмеялся Калягин и звонко чмокнул Клыкову в нос, — маленькая, но страшно сердитая, глупенькая моя, я произнес: «Натюша», образовал ласковый вариант от твоего имени, Натюша, Натюшень‑ка… Нет у меня никаких любовниц и не было, есть только ты, единственная и неповторимая Натюша.

С этими словами он выскочил за порог и понесся по Ступенькам вниз, приговаривая:

— Надо же, перепутал день! Совсем ума лишился.

Наташа вышла на крохотный балкончик, сверху ей было отлично видно, как Андрей подбежал к своей приметной, ярко‑красной машине, распахнул дверцу, сел за руль, но автомобиль отчего‑то не двинулся с места.

Калягин вылез наружу, поднял капот и начал рыться в моторе. Потом к нему подошел парень в тельняшке, стоявший возле побитых «Жигулей». Андрей замахал руками, юноша поднырнул под капот, но ничего не изменилось. Иномарка заводиться не желала. Андрей Львович и парень в тельняшке оживленно поговорили о чем‑то, потом приблизились к грязной «шестерке», сели внутрь, и автомобиль, дребезжа всеми частями престарелого организма, испуская из выхлопной трубы черный дым, довольно бойко покатил вперед.

Наташа застыла на балконе; чем больше она думала о произошедшей сцене, тем меньше ей нравилось поведение Андрея. В душе роились нехорошие подозрения, которые через несколько минут превратились в уверенность: Андрей врет, он великолепно разыграл на ее глазах этюд «Человек, потерявший от любви память».

Естественно, он великолепно помнил, какое сегодня число, просто прочитал сообщение, пришедшее от Насти, и ринулся на зов. Кто она такая, если Андрей разом бросает все и летит по ее свистку? Что их связывает?

Наташу затрясло от негодования, потом пришла здоровая злость. Где была ее сообразительность? Куда смотрели глаза? Кинулась в объятия мужика, не думая ни о чем. Что ей известно о любовнике? Ничего, кроме озвученной им самим информации, что преподает в институте, имеет частных учеников, делает в квартире ремонт.

Наташа стояла на балконе, глядя во двор, и проклинала себя за глупость. Даже адрес Андрея тайна, у девушки есть только номер его мобильного.

На улице было сыро, шел дождь, Клыкова замерзла, но в комнату не шла, ей не хотелось видеть разобранный диван и недопитое шампанское. Кто она, эта Настя? Жена? Постоянная любовница? И какая роль отведена Наташе? Игрушки на час?

Неожиданно на нее накатила душная волна ревности, Наташа продолжала мерзнуть на балконе, пытаясь справиться с собой.

Внизу раздался шум мотора, она глянула вниз и увидела парня в тельняшке, вылезающего из побитых «Жигулей», внезапно в голову пришло решение.

— Молодой человек, — закричала Наташа, — эй, посмотрите наверх.

Юноша поднял голову.

— Вы мне?

— Подождите, сейчас спущусь.

Прямо в тапочках и халате Наташа ринулась вниз.

— Случилось чего? — спросил парень, оглядывая ее.

— Вы сейчас подвозили мужчину, такого стройного, вот его красный автомобиль стоит.

— Хорошая тачка, — ухмыльнулся шофер, — прямо здоровская, красивая, блестящая, одна беда — ехать не хочет.

Вымолвив последнюю фразу, он захохотал, весьма довольный собой, и продолжил:

— Вот, пришлось ему на моей раздолбайке кататься, да уж, если торопишься, без разницы на чем, лишь бы не пешком. Утюг дома забыл выключить, всю дорогу погонял: «Скорей, скорей, не ровен час, квартира сгорит».

— Вы помните, куда его отвезли? — нервно спросила Наташа.

— Конечно, в трех километрах от МКАД, поселок Лебедеве, на самой окраине дом стоит громадный из светлого кирпича. Я еще подумал, богатый парень, видать, машина дорогущая, домище трехэтажный, мне бы хоть кусок его денег, а чего интересуетесь?

— Квартиру он у меня снять хочет, каких‑то родственников поселить, — на ходу придумала Наташа, — вот я и решила узнать о нем побольше. Увидела, как к вам в «Жигули» садится, и решила, что вы приятельствуете…

— Нет, — покачал головой парень, — он меня просто нанял, а я не отказался. Да и зачем? Деньги нужны, а у этого гуся их как грязи, вы не сомневайтесь, похоже, ему любую квартиру снять по плечу…

На этой фразе Наташа замолчала и принялась ковырять ложкой руины пирожного.

— Ну и что ты сделала? — спросила я.

Девушка тяжело вздохнула:

— Поехала в это Лебедеве, отыскала нужный дом, узнала, что там живет жена Калягина, Анастасия Глебовна ее зовут. Мы с ней немного потолковали, и я разорвала с Андреем отношения. Не люблю, когда мне врут. Сказал бы честно, что женат, тогда.., тогда.., ну не знаю, как бы я поступила… Хотя мои принципы не позволяют рушить чужое счастье, а Анастасия Глебовна явно любит своего непутевого супруга. Вот так. Она, правда, просила не говорить Андрею, по какой причине я рву с ним отношения, не хотела, чтобы Андрей знал про нашу встречу.

Я ее просьбу выполнила, просто сказала ему: извини, больше мы не можем встречаться.

— А он что?

— Прямо взбесился, требовал объяснений, умолял изменить решение, чуть ли не плакал. Потом принялся пугать самоубийством. Но я сдержала слово, данное Анастасии Глебовне, мне ее очень, очень жаль, ее судьба наказала.

— Как? — решила уточнить я.

Наташа молча поводила пальцем по пластиковому столику, потом пробормотала:

— Жестоко, крайне жестоко.