Дарья Донцова

Глава 20

Ровно в 22.55 я спустилась вниз, через пять минут к подъезду подлетел Гри.

— Ну, как дела? — спросил он.

— Отлично, — ответила я.

— Аристарха не видела?

— Не слежу за ним, — буркнула я, не решаясь сообщить дедусе правду.

— Не нравится он тебе, — констатировал Гри, рыся к лифту.

— Нет.

— А почему?

— Противный очень.

— По‑моему, красавец!

— Урод!

— Знаешь, сколько у него женщин! Миллионы!

И всем он нравится!

— Следовательно, я та самая, миллион первая, которую от сладкого тошнит.

— Тетеха, — покачал головой Гри, — нет бы пококетничать! Ну чем он не муж тебе! Хорош‑то как! Загляденье!

— Ой, ни за что с таким рядом не сяду.

Дедуля открыл дверь.

— Не хотел тебе раньше говорить, но Рися богат.

— И что?

— У него денег холмы, горы, Эвереста.

— Откуда? — удивилась я. — Только не говори, что он великий актер или композитор.

— Наследство получил, теперь живет припеваючи, все себе позволить может, жены только нет. Та, что за него выйдет, в шампанском купаться будет, — зачастил Гри, — Аристарх ко мне прислушивается, хочешь, протекцию тебе составлю?

— Лучше умереть!

— Тетеха! Богатство упустишь!

— Спасибо, мне много не надо, а уж если к деньгам прилагается Аристарх, то и копейки не захочется! Лучше заработать!

— Ты же мечтала об обеспеченной жизни и не испытывала радости от службы, — напомнил Гри.

Я пожала плечами.

— Сейчас я слегка переменила мнение, очень хочется узнать, кто убил Калягина.

— Мне тоже, — кивнул дедуля, — охота и деньги за работу получить, значит, завтра, с утра, двигай в это Лебедеве и отыщи Анастасию Глебовну. Эй, ты куда?

— Спать, — пояснила я.

— Прямо так?

— А как надо?

— Даже не спросив, что следует предпринять, дабы отрыть Анастасию Глебовну? Не пожаловавшись на тяжелую долю? Не зарыдав от усталости?

Я усмехнулась.

— Нет повода для слез, доля у меня нормальная, работа интересная, начальник, правда, с прибамбахом, но кто из нас без изъяна. А с заданием справлюсь сама, включу фантазию и вперед.

— Вот такой ты мне нравишься, — потер руки Гри.

— И ты мне тоже перестал быть противен, — отбила я мяч.

Дедуля покачал головой.

— Ну вот! И эта в меня влюбилась! Предупреждал же!

Без приставаний! Кстати, я беднее церковной мыши, лучше на Аристарха переключись!

Я хмыкнула и ушла в свою спальню.

* * *

Путь до Лебедева занял немного времени, от метро «Тушинская» шло маршрутное такси, которое доставило меня прямо до места. Сегодня моросил дождь, я вышла на мокрое шоссе, раскрыла зонтик и побрела вдоль обочины. Маленькие, покосившиеся черные избенки выглядели уныло. Надо же, отъехала от столицы всего пару километров, а такое ощущение, будто забралась в невероятную глушь. Кажется, тут нет централизованного водоснабжения и канализации, повсюду торчат колонки и дощатые, выкрашенные темно‑зеленой краской будки. Впрочем, похоже, и газ сюда забыли подвести, во всяком случае, возле дома, где я остановилась, виднелось два красных, высоких, толстых баллона.

— Чего забор подпираешь? — высунулась из окна молодая бабенка. — Дачу снять хочешь?

Я посмотрела на беспрерывно несущийся по шоссе поток машин. Хорошее место для летнего отдыха! Выхлопных газов наглотаешься больше, чем в городе.

— Тут у вас где‑то живет Анастасия Глебовна, — крикнула я в ответ.

Окно захлопнулось, женщина, вытирая о фартук мокрые, красные руки, выскочила на крыльцо.

— У нас? В Лебедеве? Анастасия Глебовна? Может, Анастасия Григорьевна? Библиотекарша?

— Наверное, я отчество перепутала, — улыбнулась я.

— Ерунда, — откликнулась бабенка, — вот ейный домик, некрашеный, аккурат к нашему забору примыкает. Да ты ступай, не бойся, у ней собак злых нету, одни кошки.

Я посмотрела на крохотную, скособоченную сараюшку с маленьким, подслеповатым окошком. На подоконнике буйным цветом пламенели густые герани, короткие занавески колыхались от ветра.

— Нет, мне, похоже, не сюда.

— Сюда, сюда, — подхватила словоохотливая аборигенка, — Анастасия Григорьевна туточки. К ней вход со двора, с шоссе — в библиотеку.

— Мне нужна Анастасия Глебовна.

— А такой нет, поверь, я всех знаю, почту разношу, Да наше Лебедеве всего тридцать домов.

— Здесь где‑то она проживает, — растерянно пробормотала я, — в доме кирпичном, вроде большое здание, оно должно быть в Лебедеве одно.

Бабенка прищурилась и неожиданно стала церемонно «выкать».

— А‑а, вон чего, ну, с той я незнакома, имени не слыхивала, идите через поле, угол скосите, до опушки доберетесь, чуток влево заберете, прямо ворота и увидите, она от людей прячется.

— Чего так? — решила я разузнать побольше о неведомой даме.

Но молодая женщина потеряла к прохожей всякий интерес.

— Недосуг болтать, стирки полно корыто, — сообщила она и ушла в избу.

* * *

Я пошла к полю, огромный квадрат незасеянной земли расстилался перед глазами, его пересекала узенькая тропка, по бокам которой виднелись комья земли и лужи. Опушка леса была далеко‑далеко, я поплелась по тропке, чувствуя, как на ноги налипает глина. Минут через десять устала, через пятнадцать чуть было не легла прямо в грязь, а спустя полчаса, отдуваясь, доползла до края пашни. Перед глазами и впрямь показался забор из высоких бетонных блоков и выкрашенные бордовой краской глухие ворота.

Я приободрилась, вот он — конец пути, сейчас окажусь в теплом, сухом помещении, скину вконец измазанные, промокшие туфли. Может быть, хозяйка окажется милой и предложит кофе. Больше всего мне хотелось чего‑нибудь горячего, обжигающего.

До уютного дома оставалось метров сто, когда сзади вдруг раздался тяжелый топот и послышалось шумное дыхание. Я обернулась, взвизгнула и понеслась вперед с реактивной скоростью.

На поле без всякой привязи разгуливал огромный бело‑черный бык самого зверского вида, толстые рога украшали голову, маленькие, налитые кровью глазки глядели злобно, и он явно замыслил сожрать прохожую, потому что издал протяжное «Му‑му» и ринулся на меня.

Никогда еще я не бегала с подобной скоростью, у меня в спине словно заработало сопло, как у ракеты. И пары секунд не прошло, как я подлетела к забору, бык дышал в затылок. Я судорожно нажала на кнопку домофона.

— Кто там? — раздался женский голос.

Я затряслась, омерзительное животное подобралось вплотную, огромный розовый язык, весь в белой пене, свисал из разверстой пасти.

— Помогите! — заорала я. — Спасите!

— Кто? Не понимаю, — донеслось из динамика.

И тут я, визжа от ужаса, совершила невероятный поступок. Потом, вспоминая произошедшее, очень долго удивлялась, каким образом я взлетела вверх по идеально гладкому забору. При этом учтите, что я абсолютно не спортивна, пройдя пару метров быстрым шагом, у меня непременно начинает колоть в боку. Сейчас же, словно гибкая рысь, я вскарабкалась по блоку и уселась на него верхом. Мигом вокруг вспыхнули сигнальные лампы, раздался вой сирены, потом злобный лай, и под забором запрыгали две огромные, черные, гладкие собаки с большими висячими ушами.

Ощущая от плиты холод, я на всякий случай поджала ноги. Забор, правда, высоченный, но вдруг эти монстры до меня доберутся? Вдобавок ко всему дождь, до сих пор тихо моросящий, припустил изо всех сил. Ледяные струи потекли за шиворот, и я чуть не зарыдала.

В таком положении я оказалась впервые в жизни.

Слева огромный бычище с острыми рогами, справа беснующиеся собаки. Неизвестно, кто хуже, один затопчет, другие загрызут. Неожиданно по щекам потекли слезы.

Ну зачем я согласилась работать у Гри? Надо было регулярно покупать газету «Из рук в руки», вполне вероятно, что в конце концов нашлось бы хорошее местечко в приемной у начальника. И сколько мне тут торчать? Пронизывающий холод пробрал до костей, на улице весна, май, а такое ощущение, что сижу голой попой на льду.

— Эй, Марат, Герцог, фу, — раздался спокойный голос.

Я боязливо посмотрела вниз — там стояла маленькая девушка, скорей подросток, в огромных, закрывавших почти все лицо, темных очках.

Собаки заткнулись, теперь они сели на траву, разинули клыкастые пасти и вывалили наружу мокрые языки.

— Что вам надо? — спросила школьница. — Зачем залезли на забор?

— Там бык, — прошептала я, — он гнался за мной, хотел убить.

Девушка вытащила из кармана брелок, щелкнула, открылась калитка.

— Му‑му, — проорал бычара и рванулся внутрь.

— Бегите, — завизжала я, — он вас затопчет.

Но девушка засмеялась и похлопала грозного великана по крупу.

— Ну даешь, трусиха, это же корова, моя Машка.

— Но у нее рога, — пролепетала я.

— Эх ты, дитя газового мегаполиса, — издевалась девица, — будет времечко, сходи в зоопарк или купи себе книжку «Наши животные». Знаешь, чем корова от быка отличается? У первой вымя, а у второго, как бы поделикатней сказать, э‑э‑э, детородный орган.

Я уставилась быку между ног — там и впрямь болтался огромный грязно‑розовый мешок с сосками.

— Машка добрая, — пояснила девица.

— Она за мной гналась, — попыталась я оправдаться.

— Чушь собачья, приласкаться хотела, хлебушка с солью просила. Давай слезай.

— Там собаки!

— Марат и Герцог никого без команды не тронут.

— Все равно боюсь.

— Откуда ты взялась на мою голову, — всплеснула руками незнакомка, — ладно, эй, мальчики, на место, живо, бегом.

Захлопнув жуткие пасти, собаки порысили за дом.

— Ну, спускайся.

— Боюсь, — почти плакала я.

— Теперь кого? Меня? Поверь на слово, я не кусаюсь и рогов с копытами не имею.

— Высоко очень, мне не спрыгнуть, ноги сломаю.

— Как же взобралась наверх?

— Сама не знаю, — зарыдала я, — что‑то меня подняло и подбросило, в ум не возьму, как тут оказалась.

Снимите, пожалуйста!

— Вот е мое, ладно, сейчас, потерпи немного, — буркнула девица и побежала в глубь сада. Я покорно осталась сидеть на верхотуре, ощущая себя промокшей вороной. Внезапно мне стало жаль несчастных птичек, обреченных в любую погоду жить на свежем воздухе. Слезы вновь потоком хлынули по щекам, к горлу подступил ком. Бедные, бедные, бедные воробушки, голуби, синички и каркуши. Сегодня же вывешу за окно кормушку и начну подкармливать пернатых.

— Не реви, — прокричала незнакомка.

Отдуваясь, она приволокла длинную садовую лестницу, приставила ее к забору и сказала:

— Ну, теперь запросто слезешь.

Все еще всхлипывая, я поставила ногу на ступеньку.

— Не так, раззява, кто же вперед мордой спускается, — завозмущалась девица.

Но мне было страшно, лесенка выглядела хрупкой, а развернуться вообще было выше моих сил.

— Ничего, так сойду.

— Нет, повернись, упадешь.

Но я упорно сползала вниз и в какой‑то момент почувствовала, что теряю равновесие, поручни, за которые судорожно цеплялись руки, начали заваливаться.

— Помогите, — завизжала я, — ловите…

И в ту же секунду рухнула на землю, прямо на незнакомку.

Стало не только холодно, но и мокро, девушка резво вскочила на ноги.

— Твою мать! Предупреждала же! Идиотка! Ты ничего не поломала?

Я кое‑как поднялась.

— Вроде нет.

— Послушай, — хихикнула худышка, — извини за нескромный вопрос, ты всегда разгуливаешь в трусах? Меня‑то шокировать трудно, но неужели не холодно?

Я опустила глаза вниз и увидела свои обнаженные, грязные ноги.

— Ой, мамочка! — завопила я, потом попыталась натянуть на измазанные, исцарапанные коленки кофту. — Где юбка?

Продолжая хохотать, девушка, теперь тоже грязная и мокрая, вновь щелкнула брелком и вышла за ворота.

Через секунду она вернулась, держа в руках коричневую тряпку, в которой при ближайшем рассмотрении я узнала свой наряд.

— Вот, — потрясла незнакомка тем, что еще утром было чистой и отлично отглаженной вещью, — соображаешь, какая штука получилась?

— Не‑а, — прошептала я.

Мне отчего‑то перестало быть холодно и мокро.

Правда, дождь лил с неба не переставая, просто я вымокла до основания и уже не обращала внимания на стекающую по мне воду.

— Когда ты от ласковой, наивной коровы спасалась и на забор вспрыгнула, — веселилась девица, — юбчонка по шву лопнула и свалилась. Кто же в такой одежде по заборам лазает? Если предполагаешь спортом заниматься, брюки носить надо.

— Мне в голову прийти не могло, что придется на бетонные блоки карабкаться, — буркнула я и, выхватив у весело смеющейся незнакомки остатки несчастной юбки, попыталась завернуться в них.

— Собственно говоря, кто ты такая? — опомнилась вдруг девушка. — Куда шла? Здесь никаких домов нет.

Уж не по грибы ли собралась с дамской сумочкой?

— Ищу Анастасию Глебовну, — ответила я, придерживая двумя руками на бедрах кусок ткани, — наверное, это твоя мама?

— Нет, моей матери давно нет в живых, что не удивляет, учитывая, что она всегда завтракала портвейном, обедала водкой, а ужинала настойками на спирту, — хмыкнула моя спасительница.

— Извините, — сконфузилась я, — не знала.

— Ерунда, — отмахнулась девчонка, — не расстраивайся, давно дело было. Ладно, пошли в дом, хватит мокнуть, сейчас кофейку глотнем. Какой уважаешь? Растворимый или натуральный?

— Сейчас мне все равно, — клацнула я зубами, холод с новой силой набросился на меня, — лишь бы горячего.

Девушка вновь рассмеялась, и мы пошли в дом.

— Учитывая необычность нашего знакомства, — объявила незнакомка, — вполне можем без церемоний посидеть на кухне.

Я кивнула, и тихая радость наполнила душу, наконец‑то стало тепло. Потом я получила не только отличный кофе, но и огромный, уютный махровый халат.

И стала наслаждаться сухой одеждой и ароматным напитком, а булочки, которые девица вытащила из СВЧ‑печки, просто таяли во рту.

— У тебя есть утюг и иголка с ниткой? — спросила я, опустошив вторую кружку и слопав пятую плюшку.

— Естественно.

— Будь добра, принеси, постараюсь привести одежду в порядок, мне нужно поговорить с Анастасией Глебовной.

— О чем?

Я улыбнулась.

— Дело у меня к ней.

— Какое?

— Извини, но оно конфиденциальное.

Девица хмыкнула:

— Выкладывай, не стесняйся, Анастасия Глебовна сидит перед тобой.

От неожиданности я поперхнулась и закашлялась, а потом ляпнула:

— Ты? Да быть такого не может.

— Почему? — веселилась хозяйка.

— По моим подсчетам, Анастасии Глебовне должно быть больше сорока, а тебе лет двадцать.

Девушка расхохоталась.

— Ну давно такого комплимента мне не отпускали!

Извини, если разочаровала, но скоро полтинник отмечать буду.

— Врешь! — от полной растерянности выпалила я.

— Паспорт показать? — продолжала смеяться Анастасия Глебовна. — Могу принести.

— Извините, — прошептала я, — крайне неудобно вышло.

— Наоборот, великолепно получилось, — возразила хозяйка, — кстати, меня никто по отчеству не величает, зовут просто Настюша или Настя, кому что больше по душе, а к тебе как обращаются?

— Таня.

— Вот и чудненько, теперь выкладывай, зачем явилась. Дело, очевидно, нешуточное, коли в такой дождь на своих двоих притопала.

Все заготовленные дома речи вылетели у меня из головы. Странная, почти пятидесятилетняя тетка, похожая на подростка и ведущая себя словно восьмиклассница, настолько удивила меня, что я, не подумав, внезапно ляпнула:

— Служу частным детективом.

— Кем? — расхохоталась Настя. — Частным детективом, ты? Джеймс Бонд, испугавшийся коровы? Никита, не умеющая лазить по лестницам? Поняла! Разыскиваешь пропавших собачек или улетевших попугайчиков.

Нужное дело Неожиданно мне стало обидно. Конечно, я сглупила, удирала от вполне мирной коровы, но, с другой стороны, живу всю жизнь в городе, полезных сельскохозяйственных животных вижу только на картинке. Кто дал право этой молодящейся особе издеваться над другими?

— Нет, — с достоинством ответила я и, решив окончательно расставить точки над "и", сообщила:

— Другое дело сейчас веду.

— И какое? — дурачилась Настя, наливая в электрочайник воду из большой, пятилитровой бутыли. — Ежели не идешь по следу болонки, то чем занимаешься? Ой, знаю! Вылавливаешь убежавших кошек.

— Ищу убийцу Андрея Львовича Калягина!!! — сердито воскликнула я.